в руках, на которых пасутся козлы, коровы и даже целый зоопарк. Разумеется, вам трудно представить, как это на маленьком шаре могут уместиться столько животных, да вот так; не только вес уменьшается, но размеры тех животных, или даже они будут вибрировать на свой частоте веса, при контакте друг с другом будут пролетать сквозь друг друга. То есть, стоя на одном месте, там может быть целая планета животных, да только на один микрограмм, отличающийся друг от друга весом — именно каждый грамм вибрирует на своём измерении, частоте, как вышки радио и вай фай, или лучи гамма. Очень удобно, разве не так, да что же, конечно — это так.

— Эх были бы у меня крылья, — думал Кайл, разглядывая на небе поезда змей, — Летал бы по миру и дом бы не нужен был, — Поезда змеиные тем временем летали и переносили людей с одного дома к другому, от города в город, из земли на луну, создавая слизистый кокон за спинами с кислородом при передвижении. Ничего платить не нужно, змеи эти мигрируют, и главное знать когда и во сколько. Нужен только документ о здоровье вашей, чтобы не убить какой-либо болезнью змеи-поезда.

Сколько же всего на свете существует, да не счесть их, да так много, что целой большой книги на миллион страниц не хватит. Девушка бежит по земле, не спит никогда, не ест, а если и ест, только то, что попадётся — стоит ей только на миг остановится, она иссохнет и умрёт. Только бег даёт ей энергию и молодость, жизнь; остановившись время забирает её молодость, она стареет. Бывает даже, при беге своём она научилась добывать энергию не от пищи, а от солнца и звёзд, от малейшего их проблеска в небе. Не хотелось бы бегать всю жизнь только ради того, чтобы быть молодым, не хватало ещё жертвовать сном ради того, чтобы жить вечно. Какая же это жизнь бегать и бегать, не общаться, не читать, не слушать, не видеть, крутиться, как белка в колесе и думать, что мир состоит только из скорости. С одной стороны это так, но с другой, не только в скорости жизнь. Люди не могут потерпеть пяти секунд рекламы на ютубе, а тут… моё почтение!

На стенах домов маляры нарисовали большой, трёхэтажный одуванчик, ушли домой, а тот рисунок от ветра крутиться то в одну, то в другую сторону в зависимости от направления ветра, а бывает, краска улетает по воздуху, как настоящий пух одуванчика и приклеивается в другое здание, создавая при этом совершенно другие картины. Девушка держит платье, чтобы она не поднялась и не засветить стринги, собака открыла рот, улавливая частички ветра, чтобы не перегреться. Такие картины, такой мир. А было бы круто наблюдать за этим из своего дома, вытягивать руку и чувствовать, как краска впивается в руку и остаются там, а после того, как вы подуете на неё, она улетает в другую часть города. Представьте себе, как бы по всей улице летали разные рисунки и впивались в дома, в комнаты и кухни, на коридоры, а при ненадобности, вы просто продуваете их феном или втягиваете пылесосом и выбрасываете с балкона. Кто-то уж точно будет рад.

В штате Коннектикут давно уже созданы лаборатории о которых никто не знает, сотни лет учёные изучают свойства своих приборов, а именно; посредством наклейки на ногу, куда записана способность, к примеру танцевать, людей учат танцевать любой танец только наклейкой, без заучивания движений. А стоит им наклеить другой, на котором записана история Египта, люди знают всё о Египте, включая, чем питался Тутанхамон и как люди поклонялись кошкам и богу солнца РА. А есть шнуры, через которые можно передавать информацию прямо в мозг, подключив через usb вход на ноге, также имеются вставные кассеты под ступню; они дают возможность понимать разные языки, из-за того, что на кассете записан словарь, несколько книг и примеров, чтобы человек смог без проблем общаться с носителями языка, к тому же, за шею вставляются позвоночные кассеты посредством игл, которые дают человеку правильно произносить и говорить слова.

Тем временем в прошлом, далеко до того, как люди научились что-то записать для запоминания; люди покупали маски и шли на бал, танцевали, смеялись и грезили о хорошей жизни; вот бы схватить кого-то богатого, фермера или сына лорда, виляли «хвостами» перед королями. А за светлой стороной всего этого шли нескончаемые войны за жизнь — людей ловили и вырезали их лица, чтобы создать маски, натягивая на деревянные, созданные вручную макеты лиц, а людей бросали в клетки, глубоко под землёй, и, те умирали там от потери крови, либо от голода. Кожу лица счищали с двух сторон, придавали им красивый и ухоженный вид, мыли с мылом и заклеивали смолой на деревянные макеты, украшали перьями, рисовали красками и смолой рты, носы и красные щеки, затем продавали. Люди покупали, надевали и уходили смеяться, но никогда не задумывались о том, как добывались маски, и кто их делал. По утрам продавцы улыбались и тянули маски, а вечером, под покровом ночи ловили людей, связывали их и вырезали лица, без жалости и страха, так как ещё не было закона, да и полиции, что могли бы их выловить и наказать. Девушки хихикали, флиртовали, смотрели на своих собеседников и возлюбленных, но в тоже время от их лица глядели давно уже мёртвые люди, оставшиеся в вечной, грустной улыбке горести и боли. Некогда эти лица плакали, и натянутая на макет кожа теперь уже вырисовывала другую гримасу — улыбку. Ради выгоды люди сами стали маской. Так и называли тех, кто продавал их — «двуликие шуты». И правда ведь, ни один из людей не шутил над человеческими жизнями, как продавец деревянных масок, натянутый лицами детей, девушек и стариков. Для них жизнь человеческая лишь шутка. И продавцы чувствовали свою неприкосновенность, являясь одновременно смертными и богами.

В измерении, где не было ничего абсолютно, куда не мог попасть человек даже прыгая прямо на планету, жили одни лишь камни. А ведь какие камни! Людей там быть не могло по простой на то причине, люди, что посещали планету, прыгая с корабля; на планету, — через атмосферу могли попадать лишь биологические объекты, — летя на поверхность становились камнями и ударялись об песок и оставались там навечно, так, многие из тех, кто попытался отыскать и помочь своим друзьям астронавтам,